"Сегодня за ясной и функциональной графикой игрушечных машин и фабрик не так прочитываются трескучие лозунги писателей и педагогов, принимавших самое активное участие в издательской политике. Идеи аврального массового политехнического образования, ставшего в годы первой пятилетки «актуальнейшей хозяйственно-политической задачей», захлестнули детскую книгу. В стране начался новый «поход за политехническим воспитанием» (напрашивается параллель с крестовым), произошел резкий переход от школы разговорной к школе политехнической, а в детской книге — от сказки к деловому очерку, от картинки к чертежу и схеме. Героями книг стали не рубанок, табурет, лампа — одним словом, не вещь и инструмент, а современная машина, завод, которые и делают эти вещи. Новому конвейерному методу (в широком смысле этого слова) придавалось огромное воспитательное значение. На первый план ставилась задача не научить ребенка самому сделать вещь, рассказать о ней (вспомним книжки «Как рубанок сделал рубанок» Владимира Лебедева, «Топор» Алексея Пахомова, «Стол» Евгении Эвенбах), а поиграть в производство. Автор книжки «Конвейер» Александр Абрамов после рассказа об автомобильном конвейере предлагал детям игру — сделать бумажный мячик бригадным методом. Рассевшись за длинным столом, девять детей складывают одно изделие, каждый делает по одному сгибу, а последний надувает уже готовый бумажный шар. В метафорическом смысле «раздувание», соревнование, рекорды оказались знамением времени. Проще загибать углы, чем научиться складывать бумажного чертика."
by Анатолий Шперх
September 29, 2015 at 07:31PM
from Facebook
via IFTTTfrom Facebook
via IFTTT
"Сегодня за ясной и функциональной графикой игрушечных машин и фабрик не так прочитываются трескучие лозунги писателей и педагогов, принимавших самое активное участие в издательской политике. Идеи аврального массового политехнического образования, ставшего в годы первой пятилетки «актуальнейшей хозяйственно-политической задачей», захлестнули детскую книгу. В стране начался новый «поход за политехническим воспитанием» (напрашивается параллель с крестовым), произошел резкий переход от школы разговорной к школе политехнической, а в детской книге — от сказки к деловому очерку, от картинки к чертежу и схеме. Героями книг стали не рубанок, табурет, лампа — одним словом, не вещь и инструмент, а современная машина, завод, которые и делают эти вещи. Новому конвейерному методу (в широком смысле этого слова) придавалось огромное воспитательное значение. На первый план ставилась задача не научить ребенка самому сделать вещь, рассказать о ней (вспомним книжки «Как рубанок сделал рубанок» Владимира Лебедева, «Топор» Алексея Пахомова, «Стол» Евгении Эвенбах), а поиграть в производство. Автор книжки «Конвейер» Александр Абрамов после рассказа об автомобильном конвейере предлагал детям игру — сделать бумажный мячик бригадным методом. Рассевшись за длинным столом, девять детей складывают одно изделие, каждый делает по одному сгибу, а последний надувает уже готовый бумажный шар. В метафорическом смысле «раздувание», соревнование, рекорды оказались знамением времени. Проще загибать углы, чем научиться складывать бумажного чертика."
