Одно из самых сильных впечатлений от недавней поездки в Израиль - это то, насколько эта страна "заточена" под детей. Скажу по-другому - это страна для детей. Или даже больше - страна детей. Детоцентричная и детоцентрированная. Нет, тут нет каких-то особенных детских площадок, мест для невиданной активности детей или что-то специально сделанное чайлд-френдли. Ровно наоборот. Такое ощущение, что специально для детей не делается ничего. Площадок - нормальных - исчезающе мало.Лестницы, лифты, переходы - все это совершенно не "заточено" ни под перемещения с колясками, ни просто под детей. Почему же Израиль - страна детей? Да просто потому что они - везде. Это потрясающе. Они в самом деле везде. Ты пытаешься выйти утром из дома, но не можешь войти в лифт многоэтажки, потому что она забита детьми. Когда, наконец, к твоему этажу подходит свободная кабина, на следующем ее останавливает мамочка с тремя детьми, младший из которых вползает в лифт на микроскопическом велосипеде. У него это не получается, колеса все время застревают, но никого это не смущает. Это нормально. Все ждут, пока он все же въедет. Сам. Мама в это время говорит по телефону и одновременно раздает указания старшим. Остальные пассажиры смиренно ждут в глубине. Вот на автомобильной стоянке папа, как две капли воды похожий на Брюса Уиллиса, открывает двери своего джипа. Кого он ждет? Правильно - четверку милых детишек, которые решили поиграть в пятнашки на нежарком еще утреннем солнышке. папа терпеливо ждет. Как ждет и еще одна машина, которой дети перегородили выезд. Да, там тоже на заднем сиденье парочка детей. Так что все всех понимают. Именно поэтому Израиль - страна детей. И это ведь не религиозный район. Я описал обычное раннее утро в городе Эйлат. Обычные люди. Обычные семьи. В них вполне сочетается брутальность Брюса Уиллиса с нежным взглядом и вытиранием носов. А вот дорогу переходит дамочка модельной внешности - на высоких каблуках, в короткой миниюбке. Я был уверен, что таких в Израиле нет. Но ведь это - Эйлат. Тут - есть. Но я вовсе не о ее ногах (которые, впрочем, заслуживают внимания). Я - о том, что за ней, как утята, выводком, дорогу переходят трое птенчиков - мал-мала-меньше. И это тоже в порядке вещей. В утренний час куда не кинешь глаз - везде дети. Им уступают дорогу, им помогают пройти, на них смотрят - с любовью и лаской. Они могут кувыркаться и прыгать вместо того, чтобы идти в школу иди садик. Но их никто не тащит за руку. Брюс Уиллис терпеливо сидит в своем авто и ждет, когда дети, наигравшись, сядут наконец, в машину. Модельная леди идет, гордо смотря вдаль, а ее дети шалят на проезжей части, не сильно впрочем отрываясь от мамы. Водители терпеливо ждут. В этот час дети - хозяева жизни. Впрочем, только ли в этот? Зайдите в любой музей. Там дети обязательно сидят на головах. Каким чудом остатки града Давидова еще стоят на своем месте, мне неведомо. Ибо они галдят и носятся. Пьют воду и говорят по телефону. Они заполоняют любое пространство в Израиле настолько, что кажется, что тебе уже нет места. От слова вообще. Площади, музеи - все это отдано детям. Галдящим, вечно несущимся, не видящим границ. Дети из религиозных школ - длинные юбки, белые рубашки. Дети из светских школ -совершенно разнокалиберные обезьянки, дети совсем маленькие и дети, которые лишь по странному стечению обстоятельств еще не в армии. Они не знают границ, они - в центре мира, и все остальные с умилением взирают на них - #онижедети. Но. При этом - никакого хулиганства. Это потрясающе. На мой педагогический взгляд эта орава неминуемо через пять минут взаимной энергетической подпитки должна пойти вразнос. И закончить свой "тиюль" мордобитием. Или попаданием под машину. Или еще десятком иных стихийных бедствий. Ибо - границ не имеют. Но - не случается. Вся эта неуправляемая толпа, толпа, от которой болит голова у совершенно постороннего человека, аккуратно обходит пожилую пару американских туристов, еле передвигающихся по тель-авивской жаре. Вот группка подростков начинает выяснять отношения и едва не хватается за грудки - смертельный номер... Но - расходятся, не доведя до драки. Вот другой парень уже запустил руку девушке прямо... ("ах, в греческом зале, в греческом зале!")... Но вдруг все они, эти разношерстные и неугомонные дети по незаметному мановению учителя слетают с одного места и перелетают на другое. Боже мой, они же вообще ничего не слышали! Они пришли сюда только потусить. И тут оказывается, что всё они слышат, и все они чуют. Они могут отвязно ржать и беситься, но в момент собираются и концентрируются, когда нужно. Мне, с моим педагогическим опытом, этого не понять. Это невозможно. От них можно сойти с ума, они могут взбесить и довести до белого каления. Учителя ими не занимаются, родителям нет до них никакого дела. Никаких границ, ими только умиляются и любуются. "Чем бы дитя не тешилось..." И в то же время я вижу, как в этой пене с точностью снайпера комариными укусами присутствует педагог. Или родитель. Вот, казалось бы, его нет, его никто не слышит. Но его слышат, за ним идут. Идут не как солдаты за командиром, а идут - сами, в свою сторону. Куда сами хотели. Но только - туда, куда подсказал он, взрослый. Но, Берримор, черт возьми, как? Как он это делает?
by Анатолий Шперх
May 15, 2017 at 06:55PM
from Facebook
via IFTTTfrom Facebook
via IFTTT
Одно из самых сильных впечатлений от недавней поездки в Израиль - это то, насколько эта страна "заточена" под детей. Скажу по-другому - это страна для детей. Или даже больше - страна детей. Детоцентричная и детоцентрированная. Нет, тут нет каких-то особенных детских площадок, мест для невиданной активности детей или что-то специально сделанное чайлд-френдли. Ровно наоборот. Такое ощущение, что специально для детей не делается ничего. Площадок - нормальных - исчезающе мало.Лестницы, лифты, переходы - все это совершенно не "заточено" ни под перемещения с колясками, ни просто под детей. Почему же Израиль - страна детей? Да просто потому что они - везде. Это потрясающе. Они в самом деле везде. Ты пытаешься выйти утром из дома, но не можешь войти в лифт многоэтажки, потому что она забита детьми. Когда, наконец, к твоему этажу подходит свободная кабина, на следующем ее останавливает мамочка с тремя детьми, младший из которых вползает в лифт на микроскопическом велосипеде. У него это не получается, колеса все время застревают, но никого это не смущает. Это нормально. Все ждут, пока он все же въедет. Сам. Мама в это время говорит по телефону и одновременно раздает указания старшим. Остальные пассажиры смиренно ждут в глубине. Вот на автомобильной стоянке папа, как две капли воды похожий на Брюса Уиллиса, открывает двери своего джипа. Кого он ждет? Правильно - четверку милых детишек, которые решили поиграть в пятнашки на нежарком еще утреннем солнышке. папа терпеливо ждет. Как ждет и еще одна машина, которой дети перегородили выезд. Да, там тоже на заднем сиденье парочка детей. Так что все всех понимают. Именно поэтому Израиль - страна детей. И это ведь не религиозный район. Я описал обычное раннее утро в городе Эйлат. Обычные люди. Обычные семьи. В них вполне сочетается брутальность Брюса Уиллиса с нежным взглядом и вытиранием носов. А вот дорогу переходит дамочка модельной внешности - на высоких каблуках, в короткой миниюбке. Я был уверен, что таких в Израиле нет. Но ведь это - Эйлат. Тут - есть. Но я вовсе не о ее ногах (которые, впрочем, заслуживают внимания). Я - о том, что за ней, как утята, выводком, дорогу переходят трое птенчиков - мал-мала-меньше. И это тоже в порядке вещей. В утренний час куда не кинешь глаз - везде дети. Им уступают дорогу, им помогают пройти, на них смотрят - с любовью и лаской. Они могут кувыркаться и прыгать вместо того, чтобы идти в школу иди садик. Но их никто не тащит за руку. Брюс Уиллис терпеливо сидит в своем авто и ждет, когда дети, наигравшись, сядут наконец, в машину. Модельная леди идет, гордо смотря вдаль, а ее дети шалят на проезжей части, не сильно впрочем отрываясь от мамы. Водители терпеливо ждут. В этот час дети - хозяева жизни. Впрочем, только ли в этот? Зайдите в любой музей. Там дети обязательно сидят на головах. Каким чудом остатки града Давидова еще стоят на своем месте, мне неведомо. Ибо они галдят и носятся. Пьют воду и говорят по телефону. Они заполоняют любое пространство в Израиле настолько, что кажется, что тебе уже нет места. От слова вообще. Площади, музеи - все это отдано детям. Галдящим, вечно несущимся, не видящим границ. Дети из религиозных школ - длинные юбки, белые рубашки. Дети из светских школ -совершенно разнокалиберные обезьянки, дети совсем маленькие и дети, которые лишь по странному стечению обстоятельств еще не в армии. Они не знают границ, они - в центре мира, и все остальные с умилением взирают на них - #онижедети. Но. При этом - никакого хулиганства. Это потрясающе. На мой педагогический взгляд эта орава неминуемо через пять минут взаимной энергетической подпитки должна пойти вразнос. И закончить свой "тиюль" мордобитием. Или попаданием под машину. Или еще десятком иных стихийных бедствий. Ибо - границ не имеют. Но - не случается. Вся эта неуправляемая толпа, толпа, от которой болит голова у совершенно постороннего человека, аккуратно обходит пожилую пару американских туристов, еле передвигающихся по тель-авивской жаре. Вот группка подростков начинает выяснять отношения и едва не хватается за грудки - смертельный номер... Но - расходятся, не доведя до драки. Вот другой парень уже запустил руку девушке прямо... ("ах, в греческом зале, в греческом зале!")... Но вдруг все они, эти разношерстные и неугомонные дети по незаметному мановению учителя слетают с одного места и перелетают на другое. Боже мой, они же вообще ничего не слышали! Они пришли сюда только потусить. И тут оказывается, что всё они слышат, и все они чуют. Они могут отвязно ржать и беситься, но в момент собираются и концентрируются, когда нужно. Мне, с моим педагогическим опытом, этого не понять. Это невозможно. От них можно сойти с ума, они могут взбесить и довести до белого каления. Учителя ими не занимаются, родителям нет до них никакого дела. Никаких границ, ими только умиляются и любуются. "Чем бы дитя не тешилось..." И в то же время я вижу, как в этой пене с точностью снайпера комариными укусами присутствует педагог. Или родитель. Вот, казалось бы, его нет, его никто не слышит. Но его слышат, за ним идут. Идут не как солдаты за командиром, а идут - сами, в свою сторону. Куда сами хотели. Но только - туда, куда подсказал он, взрослый. Но, Берримор, черт возьми, как? Как он это делает?
